Главная » 2010 » Январь » 17 » Редедя, 2
|
Такого рода совпадения вызвали у некоторых исследователей предположение о том, что автором летописных сюжетов, повествующих о Тмутаракани и Чернигове, был не кто иной, как «вещий Боян» (Шляков Н. «Боян» // Известия ОРЯС АН СССР, 1928, т.1, с.483-498; Соловьев А.В., «Политический кругозор автора «Слова о полку Игореве»// «Исторические записки», т.25, с.328; Буганов В.И., «Отечественная историография русского летописания, Москва,Из книги К.Ф.Дзамихова "Адыги: вехи истории", Нальчик, "Эльбрус", 1994. с.с.4-12:
"Самые ранние сведения о касогах в русских летописях дошли до нас в составе выдающегося памятника русской культуры - «Повести временных лет». Они использовались и комментировались в работах дореволюционных и советских авторов. В большинстве своем исследователи давали только информационную оценку историческим событиям, связанными с касогами. Между тем важнейшее значение имеет установление автора первоначальных текстов, времени и места их создания, обстоятельства и целей включения известий о касогах в русские летописные своды. Изучение и использование летописных известий об адыгах, начиная с касожского периода и далее вплоть до XVI¬XVII вв., необходимо вести в тесной связи со всей историей русского летописания. Без учета этих методических требований нельзя сделать какие-нибудь достоверные выводы.
Широко аргументированная и подробная разработка проблем русского летописания 1072-1073 гг. в трудах таких известных отечественных ученых как А. А. Шахматов, М. Д. Приселков, Б. Д. Греков, А. Н. Насонов, Д. С. Лихачев, Б. А. Рыбаков, и других позволяет сделать вывод о том, что сведения о касогах первоначально появились в Никоновском своде 1073 г. и на его основе вошли в последующие своды.
Самое раннее упоминание о касогах содержится в летописном рассказе, описывающем восточный поход Святослава в 965 г. Лаврентьевская летопись сообщает об этом: «Одоле Святослав козарам и град их Белу Вежу взя. И ясы победи и касоги» («Полное собрание русских летописей – ПСРЛ, Москва, 1962, т.1, с.65). В летописи по Ипатьевскому списку к этому фрагменту добавлено: « ... и приде к Киеву» (т.2, с.57. В Новгородской первой летописи это место читается «…и приведе к Киеву», Д.С.Лихачев считает, что это предложение следует понимать в значении «привел в зависимость от Киева» (См.: «Повесть временных лет/Подготовка текста и комментарии Д.С.Лихачёва, Москва, Ленинград, 1950, ч.2, с.311). А. А. Шахматов, реконструируя Древнейший Киевский свод, выделял фрагмент «и ясы победи и касоги» как вставку позднейшего редактора (А.А.Шахматов, «Разыскания о древнейших русских летописных сводах, Санкт-Петербург, 1908, с.426). К сожалению, этот момент не всегда учитывается современными исследователями, которые касаются истории восточного похода 965 г. Описывая южную часть пути дружины Святослава (от Семендера до Саркела), они пользуются приведенным известием как абсолютно достоверным (А.Гадло «Восточный поход Святослава»// «Проблемы истории феодальной России, Ленинград, 1971, с.59-60). Рассматриваемый по¬ход Святослава имел, как известно, важное значение во внешнеполитической жизни Древнерусского государства. Направленный своим острием против Хазарского каганата, он давал выход к Каспию, в районы, Северного Кавказа и Причерноморья, что обеспечивало стратегическое преимущество в военном противоборстве с Византийской империей. Поэтому данные события вызывают огромный интерес. В: существующей литературе имеются расхождения в изложении основного направления похода. Ряд авторов полагает, что после взятия русами Итиля они двинулись В Семендер, на обратном пути подчинили себе ясов и касогов, далее Тмутаракань и уже на последнем этапе разгромили Саркел (Белую Вежу) (М.В.Левченко, «Очерки русско-византийских отношений», Москва, 1956, с.254; Гадло А.В. «Восточный поход Святослава», с. 64-65) . Более аргументированной, на наш взгляд, является другая точка зрения, следуя которой, Святослав после похода по окско-волжскому пути разгромил Хазарский каганат и двинулся на ясов и касогов (Сахаров А.Н., «Восточный поход Святослава и «Записка греческого топарха» // История СССР, 1982, №3, с.92-03; Калинина Т.М., «Сведения ибн Хаукаля о походах Руси времен Святослава // Древнейшие государства на территории СССР, Москва, Ленинград, 1976, с.100). При изучении' этих исторических событий ученые наряду с русскими письменными источниками широко привлекают сведения из трудов древних арабских историков Ибн-Хаукаля, Ибн-ал-Асира и других, а также анонимной «Записки греческого топарха», датируемой началом Х в. В последних, к сожалению, не содержится никаких фактов о походе русов на земли ясов и касогов. Можно ли считать вставку позднейшего редактора о том, что Святослав «и ясы победи и касоги», отражающей достоверные события? Утвердительный ответ позволяет дать свидетельство В. Н. Татищева, основанное на недошедших до нас лето¬писных источниках. Он пишет, что в 967 г. «Святослав, елико по призыву Никифора, царя греческого, на болгар, толико по своей обиде, что болгары помогали козарам, пошел паки к Дунаю. И сошедшись у Днестра, где болгары, козары, касоги и ясы в великой силе Святослава ожидали, не хотя Днестр перепустить» (похоже что это именно что недоказуемая по использованным источникам (в связи с их утратой) реконструкция В.Н. Татищева – «История Российская»). Как повествует летопись, Святослав не стал биться с объединенным войском своих противников, а двинулся Вверх по Днестру, «где ему помощь от венгров приспела». Таким образом, можно сделать вывод, что Святослав действительно имел военные столкновения с касогами и ясами в промежутке между 965-м и 967 г., но нет свидетельств тому, что они были им в этот период покорены. Если бы они были приведены в зависимость в 965 г. Святославом, вряд ли государственные образования касогов и ясов были настолько жизнеспособны, чтобы через два неполных года оказаться в союзе болгаp и хазар против русов. Как мы увидим далее, первоначальные сведения русских летописей о касогах восходили непосредственно к информации, которая шла из Тмутаракани, и относились к Никоновскому своду 1073 г. По мнению Д. С. Лихачева, Никон заносил в свою летопись не только современные ему события, но и прошлые, восполняя недостаток письменных материалов устными источниками (Лихачев Д.С. «Русские летописи и их культурно-историческое значение», Ленинград, 1944, с.87). Поэтому, на наш взгляд, более правильным будет относить фрагмент «и приведе к Киеву» не к касогам и ясам, а к хазарам.
Под 1022 г. «Повесть временных лет» сообщает о походе тмутараканского князя Мстислава Владимировича на касогов и приведении ихв зависимость. «В год 6530 (-5508 – 1022). Пришел Ярослав к Берестью. В то же время Мстислав, который владел Тмутараканью, пошел на касогов. Узнав же об этом, князь касожский Редедя вышел навстречу ему. И, когда стали оба полка друг против друга, сказал Редедя Мстиславу: «Чего ради мы будем губить наши дружины? Но сойдемся и сами поборемся. И, если одолеешь ты, возьмешь Имущество мое и жену мою, и детей моих, и землю мою. Если же я одолею, то я возьму все твое». И сказал Мстислав: «Будь так». И сказал Редедя Мстиславу: «Не оружием будем биться, а борьбою. И схватились бороться крепко и долго боролись, и начал изнемогать Мстислав, ибо был велик и силен Редедя. И сказал Мстислав: «О пречистая Богородица, помоги мне! Если же одолею его, построю церковь во имя твое». И, сказав это, ударил Редедю о землю. И выхватил нож, зарезал Редедю. И пошёл в землю его, взял все имущество его и жену его, и детей его, и дань возложил на касогов. И, вернувшись в Тмутаракань, заложил церковь святой Богородицы, и построил ее, стоит она и до сего дня в Тмутаракани» (ПСРЛ, т.1, с.146-147).
Как и летописное известие о походе Святослава в 965 г., так и приведенный сюжет о единоборстве Мстислава с Редедей восходит к своду Никона Печерского, или Тмутараканского (ок. 1073 г.). Благодаря Никону информация о касогах, а также целый ряд тмутараканских и черниговских событий были внесены в киевское летописание (сперва в Начальный летописный свод и далее в «Повесть временных лет». О том, что Никон - автор сюжетов, связанных с касогами, говорит довольно известный факт его длительного пребывания в Тмутаракани в 1061-1066 гг. и 1073-1074 г.г. (Шахматов А.А., «Разыскания о древнейших русских летописных сводах, Санкт-Петербург, 1908, с.423-460; Приселков М.Д. «Митрополит Илларион – в схиме Никон – борец за независимую русскую церковь (эпизод из начальной истории Киево-Печерского монастыря), 1911, с.188-201). В эти годы он еще мог встретить здесь очевидцев событий 1022 г. Наверное, поэтому Никон имел возможность в подробной форме передать диалог между противоборствующими князьями в ходе поединка, что лишний раз показывает его хорошее знакомство с описываемыми событиями.
Исследователи давно обратили внимание на то, что ряд выражений и мыслей из «Повести временных лет» буквально совпадали с выражениями из другого известного памятника русской культуры - «Слова о полку Игореве». Можно привести применительно к нашей теме пример. Если автор «Слова» рассказывает о «храбром» Мстиславе Владимировиче, «иже зареза Редедю перед полка касожскими», то в приведенном выше летописном сюжете о единоборстве говорится, что Мстислав «вынзе нож, зареза Peдедю» (ПСРЛ, т.1, с 146-147). Такого рода совпадения вызвали у некоторых исследователей предположение о том, что автором летописных сюжетов, повествующих о Тмутаракани и Чернигове, был не кто иной, как «вещий Боян» (Шляков Н. «Боян» // Известия ОРЯС АН СССР, 1928, т.1, с.483-498; Соловьев А.В., «Политический кругозор автора «Слова о полку Игореве»// «Исторические записки», т.25, с.328; Буганов В.И., «Отечественная историография русского летописания, Москва, 1975. с.84-85). Однако оно не получило своего утверждения. В описании поединка в конце говорится, что Мстислав, возвратившись из похода, заложил церковь св. Богородицы, которая «стоит и до сего дня в Тмутаракани». Наверное, Никон больше, нежели кто-нибудь другой, имел основание так уверенно свидетельствовать об этом. Такого рода аргументация со ссылками на архитектурные и скульптурные памятники, стоящие «и до сего дня», встречаются в «Повести временных лет» еще несколько раз. По мнению специалистов, эти места «Повести» ОТНОСЯТСЯ к тому пласту, который несомненно восходит к Никоновскому своду 1073 г.(Каргер М.К. «К характеристике древнерусского летописца» // «Труды отделения древнерусской литературы», Москва, 975, с.84-85). Никона считают составителем и перечня необходимых для его свода иллюстраций, которые хорошо сохранились и дошли до нас в со¬ставе Радзивилловской летописи (Рыбаков Б.А. «Из истории культуры древней Руси», Москва, 1984, с.201-207). В числе 8 миниатюр, посвященных Мстиславу Тмутараканскому, есть композиции о войне с касогами, о единоборстве Мстислава с Редедей, о возведении церкви св. Богородицы. Художник не различает, изображая батальные сцены, русское и касожское войска. У них одинаковые головные уборы, вооружение. По мнению О. И. Подобедовой, особенно примечательным является «изображение рати в виде монолитной группы, где воины стоят плечом к плечу; зрителю виден первый ряд, а второй угадывается по множеству шлемов и лесу копий. Конные воины чаще всего располагаются в виде плотно стоящей группы в два ряда» (Подобедова О.И. «Миниатюры русских исторических рукописей», Москва, 1965, с.55). Анализируя данный летописный сюжет, необходимо учитывать время, в условиях которого он создавался. К моменту включения Никоном в летопись устного предания о единоборстве прошло неполных сто лет с момента крещения Руси. В постепенном распространении и утверждении христианства, а также оформлении церкви как социальной организации важную роль играли «христовы» подвижники, одним из которых являлся Никон. Составленный им свод выражал официальные и, в первую очередь, церковные интересы. Поэтому Никон, обобщив и обработав устные предания о единоборстве, использует созданный летописный сюжет для проповеди христианской идеологии. Единственным условием победы Мстислава, по летописи, явилось его обращение к божественной силе: «О пречистая Богородица, помоги мне». Позже, в XVI-XVII вв., трактовка единоборства в русском летописании меняется. В условиях освобождения от татаро-монгольского ига, создания централизованного государства и захвата Астрахани и Казани борьба Мстислава с касогами и его единоборство с Редедей изображаются как борьба с антихристианской и богопротивной, то есть языческой, силой, а Редедя характеризуется как «супостат», «варвар» и «безбожник» (ПСРЛ, СПб., 1908, т.21, с.68; СПб, 1911, т.22, с.369). Сюжет о единоборстве Редеди (Редады - адыгск.) достаточно хорошо сохранился в адыгском фольклоре. Еще в первой половине XIX в. он был приведен в тмутаракан¬ском цикле адыгских преданий Ш. Б. Ногмовым в работе «История адыхейского народа»24. Некоторые дореволюционные исследователи (М. П. Погодин, П. Г. Бутков и др.) использовали эти материалы как подтверждающие известный летописный сюжет. В последующем разгорелся научный спор вокруг ногмовской версии о борьбе между Редадой и тмутараканским князем, а также о соотношении имени Редады и песенного рефрена уэ-редэ, уэ-рэдадэ. С сомнениями по поводу существования среди адыгов исторического предания о Редеде выступил Вс. Миллер, которого позже поддержал Н. С. Трубецкой (Миллер Вс. Рецензия на СМОМПК, Тифлис, 1891, вып. 12// «Журнал министерства народного просвещения», СПб., 1891, сентябрь; Трубецкой Н.С., «Редедя на Кавказе// «Этнографическое обозрение», Москва, 1911, книги 88-89. с.229-238). В отличие от них, специально занимавшиеся изучением адыгских языков и адыгского фольклора, Л. Г. Лопатинекий и П. Тамбиев пришли к выводу о достоверности тмутараканского цикла преданий Ш. Ногмова (Лопатинский Л.Г. «Мстислав Тмутараканский и Редедя по сказаниям черкесов» // «Известия Бакинского университета, Баку, 1921, с.1). Дискуссия по данному вопросу продолжалась и в советскoe время. Основные положения Вс. Миллера и Н. С. Трубецкого были приняты такими исследователями, как Г. Ф. Турчанинов и Л. И. Лавров (Турчанинов Г.Ф. «Летописный Редедя и черкесское «Редад» // Ученые записки Кабардинского НИИ, Нальчик, 1947, т.2, с.247-262; Лавров Л.И., «Об интерпретации Ш.Б.Ногмовым кабардинского фольклора» //»Советская этнография», Москва, 1969, №2). Последние работы известных ученых-кавказоведов фольклориста А. Т. Шортанова («Редада и Мстислав» // «Филологические труды», Нальчик, 1977, выпI, с.3-42) и языковеда М. Кумахова (Кумахов М.А. «О Тмутараканском цикле адыгского фольклора// «Очерки общего и кавказского языкознания», Нальчик, 1984, с.297-306) - на основе тщательного анализа СQДержания упомя¬нутой ногмовской записи, других вариантов преданий о Редаде в адыгском фольклоре и их сопоставлении с русскими летописными источниками позволили прийти к вы¬воду о подлинно фольклорном происхождении сюжета о единоборстве Редады и его широком бытовании не только у кабардинцев, но и у западных адыгов.
А. Т. Шортанов установил наличие в адыгском фольклоре целого пласта сказаний и преданий о Редаде и его единоборстве с князем Мстиславом и его прообразами (Пренс Мстислау (?), безымянный русский богатырь и т. д.). Он показал, что, хотя предания подверглись естественной трансформации, все же главная стержневая линия (борьба Редады с чужеземными пришельцами) и особенно наиболее драматические места, несущие основную эмоциональную нагрузку, сохранились во всех вариантах. Отнесение Ш. Б. Ногмовым имени Редады к «уэрэд» и «уэредадэ» объясняется исследователем фонетической близостью, народно-этимологической трактовкой этого слова и его привязкой к исторической личности, что часто бывает харак¬терным для фольклора многих народов. Шортанов привел различные примеры того, как припевное слово «уэрэд» В результате определенных исторических предпосылок попало из адыгского в другие языки - русский, тюркские, иранские, грузинский, ряд северокавказских. На это обращал внимание еще в прошлом столетии А. В. Марков (Марков А.В. «Заметка о припеве «У редеди – даредедя» // «Этнографическое обозрение», Москва , 1899, №1-2, с.345-346).
М. А. Кумахов, в свою очередь, считает, что хронологические расхождения между мнением Ш. Б. Ногмова и летописным сюжетом о единоборстве объясняются устной формой предания, а если даже такие различия есть, то они не имеют решающего значения для установления связи между ними. Анализируя язык и топонимику адыгского фольклора тмутараканского цикла, он убедительно доказывает, что мнение Л. И. Лаврова о том, будто Тамтаракай и Тамтараканское княжество в книге Ш. Б. Ногмова не имеют отношения к исторической Тмутаракании, лишено оснований. Наоборот. Топоним Таматаркъай, как и собственное имя Редада, не выдуман Ш. Б. Ногмовым, а взят из устных преданий, отражающих исторические связи адыгов с Тмутараканью и Тмутараканским княжеством. В решении вопроса о соотношении имени Редады и песенного рефрена уэ-редэ, уэ-редадэ Кумахов исходит из определенной закономерности языка устно-поэтического творчества Она заключается как в переходе полнозначных слов, утративших свое словарное значение, в песенный рефрен, как и в том, что переход рефрена (звукового отрезка) в полнозначную смыслонесущую лексему не характерен для языка фольклора. А это, по его мнению, означает, что песенный рефрен «уэ-редэ», «уэ-редадэ» не может быть исходным для имени Редадэ. Другой вопрос - является ли имя Редадэ исходным для уэрэд («припев;песня») и песенного рефрена «уэ-ред», «уэ-ре-дад» - остается открытым.
Таким образом, приведенные исследования убеждают нас в том, что имеется больше основании рассматривать .летописный сюжет о единоборстве Редеди и Мстислава в прямой связи с адыгскими преданиями и сказаниями о Редадэ, нежели отвергать таковое. Тем более, что Никон, ;автор летописного сюжета, основывался на устных преданиях тмутараканцев, значительную часть которых состав.ляли касоги, то есть адыги.
Говоря о литературе, посвященной анализу летописного сюжета о единоборстве Мстислава и Редеди, надо кратко остановиться и на небольшой публикации А. И. Попова, который попытался дать своеобразную трактовку имени «Редедя» (Попов А.И. «К истории имени «Редедея» // «Вопросы кавказской филологии и истории», Нальчик, 1982, с.38-42). По его мнению, подлинное имя касожского кня¬зя должно звучать как «Редега» и, скорее всего, это «не .личное имя в собственном смысле, а династическое или географическое обозначение». Автор не смог каким-нибудь образом аргументировать выдвинутое положение. Он пытается механически отождествить название епископства «Ретег», подчиненного Готской митрополии в VIII В., с 'Именем касожского князя, которое, по его предположению, звучало как «Редега». В данном случае А. И. Попову следовало бы отталкиваться от протографа летописного сюжета о единоборстве по «Повести временных лет», 3 не отдельных летописей позднего времени, в которых ошибочно касожского князя иногда летописцы называли Редегой. Например, в ранних редакциях родословных книг, чьи протографы восходят к 40-м гг. ХVI в. (Летописная и Румянцевская), имеется сообщение о войне между ордынским князем Редегой и князем Владимиром Мстиславичем (Тихомиров М.Н. «Русское летописание», Москва, 1979, с.185). А краткий Владимирский летописец ХVI в. повествует о гибели князя Святослава Игоревича на днепровских порогах от печенегов, которых возглавлял князь Редега («Редкие источники по истории России», Москва, 1977, с.2, 68).
Позже отдельные факты из летописного сюжета о единоборстве Мстислава и Редеди (пленение семьи касожского князя) послужили основой при составлении родословных отдельных боярских фамилий в XVI-XVII вв. По преданию, которое использовалось в родословных для создания достоверного рассказа, два сына Редеди, уведенные в Тмутаракань, были крещены Мстиславом и получили соответственно имена Юрий и Роман. По одному из вариантов, Роман был женат на дочери тмутараканскога князя (там же, с.72). К Юрию и Роману возводили свои генеалогии боярокие роды Белеутовых, Сорокоумовых, Глебовых. Симских, Добрынских и др.
Летописные источники не позволяют сделать какие-нибудь достоверные выводы о взаимоотношениях Тмутараканского княжества и касогов после событий 1022 г. Непонятно, носили ли они союзнический или вассально-подданнический характер. Во всяком случае, спустя год в битве под Лиственом (недалеко от Чернигова) между Ярославом Мудрым и его братом Мстиславом в дружине последнего сражались касоги: «Пошел Мстислав на Яро¬слава, с хазарами и касогами» (ПСРЛ, т.1, с.166).
Положение Тмутараканского княжества в середине и второй половине ХI в. было довольно устойчивым. Сам город, располагавшийся у Керченского пролива, являлся крупным портом. Здесь проживало многоязычное население. Тмутаракань сохраняла прочные связи с Черниговским княжеством, которое тоже долгое время (до 1036 г.)' возглавлялось князем Мстиславом Владимировичем. Спе¬циальные исследования позволили установить, что в летописных сводах ХI в. четко прослеживается линия с тмутараканско-черниговски>ми симпатиями, которая непосредственно связывается с авторством Никона (Рыбаков Б.А., «Из истории культуры древней Руси», с.201-207). Выше уже отмечалось, что в 60-х п. ХI в. Никон находился в Тмутаракани. Он являлся очевидцем прихода князя Ростислава Владимировича в Тмутаракань и его отравления греками в 1066 г. В тесной связи с этими событиями выступает летописное сообщение о том, что «Ростислав сущю Тмута¬ракани и емлющю дань у касог и у инех стран, сего же убоявшеся греци, послаша с лестью котопана» (В.В.Мавродин «Славяно-русское население Нижнего Дона и Северного Кавказа в X-XIV веках// «Ученые записки Ленинградского пединститута», 1938, т.11, с 251; Насонов А.Н., «Тмутаракань в истории Восточной Европы в Х веке» // «Исторические записки», 1940, №6, с.96-97). В. В. Мав¬родин и А. Н. Насонов считали, что приведенная летопис¬ная статья позволяет говорить об обеспокоенности греков экспансией Ростислава в отношении Кавказа и Тавриды 39. Действительно, если первоначально княжество не выходило за рамки Таманского полуострова, то после активной политики, проводимой Мстиславом и его преемниками, оно расширялось в сторону Восточного Крыма и Нижнего Прикубанья (Монгайт АЛ. «О границах Тмутараканского княжества в XI веке»). Правда, в отношении касогов остается не до конца ясным вопрос - носила ли выплата дани с 1022-го по 1066 г. регулярный характер и до какого времени это имело место. После событий 1066 г. и до конца ХI В., когда упоминание о Тмутаракани исчезает из летописей, в русских письменных источниках не содержится никаких сведений о касогах.
Таким образом, многовековые исторические связи между русскими и адыгокими народами способствовали накоплению в России различных исторических сведений об адыгах. В основе первоначальных летописных известий о касогах в большинстве лежат памятники устной традиции адыгов, которые отражали реальные факты во взаимоотношениях Тмутараканского княжества и предков адыгов. Автором рассмотренных в публикации летописных сюжетов являлся Никон (Великий), из свода которого они попали в более поздние летописи.
адыгский эпос включал в себя какое-то сказание об Олеге Тмутара¬канском, главный герой которого Олег - Алегико постепенно слился в эпосе с местной адыгской (касожской) знатью. (Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. С. 20)".
См также о Касбулате Дзамихове alimsherkes.diary.ru/p927>98567.htm
"Редедя, 1" - alimsherkes.diary.ru/p923>21537.htm
Из книги К.Ф.Дзамихова "Адыги: вехи истории", Нальчик, "Эльбрус", 1994. с.19::
"В 60-е гг. XVI века Степенная книга заимствовала отдельные известия о Кабарде и русско-кабардинских отношениях из Никоновской летописи. Но, в отличие от последней, Степенная книга не дает их подробного обзора, а приводит лишь краткие сообщения об отдельных событиях. Это произведение интересно тем, что в нем содержится расширенный вариант упомянутого поединка Мстислава с Редедей. Его описание, насколько нам известно, в такой текстовой комбинации не содержится больше нигде. В книге данному эпизоду отводится специальная глава "О храбрости и мужестве князя Мстислава и како победи сильного Редедю" (ПСРЛ, СПб, 1908, т.21, с 164). В отношении касогов позиция автора прослеживается в обидном для них описании Редеди, который называется "варваром" и "безбожным супостатом". Как и в первоначальном летописном тексте, в Степенной книге главным условием победы Мстислава выступает его духовное преимущество над Редедей. Но здесь описание поединка намного глубже проникнуто церковной идеологией, автор которого пользуется для этого многочисленными церковными сказаниями".
|
|
Категория: Новости |
Просмотров: 1831 |
Добавил: gjoyes
| Рейтинг: 5.0/1 |
|